Второй фильм революционной трилогии Сергея Эйзенштейна был снят сразу же после стачки. Работоспособность молодого режиссёра поражает — он за год снял две такие серьёзные и трудоёмкие картины.
Фильм повествует о трагических событиях в Одессе в 1905 г. Матросы броненосца «Потёмкин» отказались есть гнилое мясо. В ответ на приказ расстрелять группу непокорных матросы растерзали офицеров и выбросили их за борт. Зачинщик восстания матрос Вакулинчук в ходе боя был убит. Революционная Одесса горячо приветствовала восстание. Многотысячная толпа пришли на пирс проститься с Вакулинчуком. Дальше следует жесточайшее избиение правительственными войсками мирной толпы на печально знаменитой Потёмкинской лестнице. Корабль уходит в открытое море, и на удивление восставших, царская эскадра без боя выпускает его в воды Румынии.
В «Броненосце Потёмкине» Эйзенштейн нашел свою золотую середину. Весь фильм выдержан в едином реалистическом ключе. Никаких следов сатиры и фарса. Поведение актёров и массовки настолько достоверно, что возникает ощущение просмотра документального фильма, хроники. Разве что слишком уж стройными рядами идут по лестнице безжалостные стрелки. Эйзенштейн поразительно точно передаёт зрителю настроение толпы людей. Именно психологии масс посвящён фильм. Отдельный человек здесь играет гораздо меньшую роль. Брожение в среде матросов, нежелание стрелять с своих товарищей, ненависть к офицерам, революционные порывы на похоронах, звериный ужас во время расстрела, невозможность одесских женщин поверить в то, что человек способен так хладнокровно убивать своих же женщин и детей, наконец, томительное ожидание смерти, когда броненосец приближается к эскадре. Всё эти чувства вместе с толпой ощущает зритель. помогает этому погружению не только точный, продуманный ритм монтажа, но и удивительная операторская работа Э. Тиссе, бок о бок с которым Эйзенштейн будет работать всю свою жизнь. Камера Тиссе бежит по лестнице вниз так, как будто это мы бежим по краю залитой кровью лестницы, и мы же заглядываем в глаза ребёнка в несущейся по трупам коляске.
На меня, правда, гораздо большее эмоциональное впечатление производит не сцена расстрела, а сцена приближения к эскадре. Когда матросы замирают, сжимаются в тугую струну, в диком напряжении ждут выстрела царской эскадры, уже простились с жизнью. И когда это напряжение разом сбрасывается кадром «Братья!».