С текущими делами я совершенно забыл отметить 90-летие со дня смерти Лона Чейни, скончавшегося 26 августа 1930 года. Для кого-то лучший актёр в истории кино — это Марлон Брандо или Лоуренс Оливье, для кого-то — Чарли Чаплин или Роберт Де Ниро. Все по-своему будут правы, а вот про Лона Чейни нельзя будет сказать, что он лучший. Потому что он единственный и несравнимый, играющий в своей особой лиге богов актёрского перевоплощения. «Hors classe», как говорят французы; настоящий лицедей, в том значении, в котором это слово употреблял Мастроянни – человек, который абсолютно растворяется на экране в облике своего персонажа. «Между картинами не существует никакого Лона Чейни», говорил о себе скрытный интровертный актёр, не дающий ни интервью, ни автографов.
В сказке про Летучий корабль был персонаж скороход, который так быстро бегал, что привязывал ногу к уху, чтобы не улетать в мгновение ока на другой конец страны. Лон Чейни — это скороход из сказки, актёр, который был настолько выразителен, что почти никогда не давал себе играть в полную силу, словно от его энергии сгорела был плёнка, выпусти он джинна из бутылки. Выросший в семье глухонемых, Лон Чейни блестяще адаптировался к условностям немого кино (к сожалению, из-за ранней смерти он успел сняться лишь в одном звуковом фильме). Чейни не просто не нуждался в словах, он не нуждался даже в мимике и жестах, по крайней мере не в обоих важнейших элементах актёрской игры одновременно. Как тот скороход, в лучших фильмах, актёр сковывал себя, перевоплощаясь в уродов и инвалидов. В «Неизвестном» он лишён рук, в «Наказании» — ног. В «Тот, кто получает пощёчины» мимики нет из-за обезличенной макси клоуна, в «Горбуне из Нотр-Дама» или «Призраке оперы» — из-за страшных масок, которые актёр создавал сам, будучи одним из крупнейших специалистов по гриму в истории кино.
На заре своего существования кино было наполнено волшебством, и Лон Чейни, без сомнения, был магом, но магом наоборот – человеком, которому без всяких визуальных эффектов, лишь за счёт удивительных возможностей своего тела и безумной самоотверженности, мог действительно явить на экране настоящее чудо физического превращения. Плёнка нужна была, лишь чтобы зафиксировать это и донести до потомков.