Когда великий режиссёр и отец десятой музы Дэвид Гриффит уже давно не работал в кино (он поставил последний фильм в 1931, а умер в 1948 г.), крупные продюсеры решили устроить банкет в его честь. По традиции в конце ужина отставной классик должен был прочитать речь. Находившийся на седьмом десятке лет Гриффит поднялся на сцену, молча оглядел собравшихся киномагнатов и произнёс всего одну фразу: «Может ли кто-нибудь среди вас одолжить мне 5 долларов?».
Метка: D.W. Griffith
David Griffith aurait 145 ans !
Я знаю, что большинство киноманов сегодня отмечает день рождения Джима Джармуша, но давайте выкажем почтение другому сегодняшнему юбиляру.
Сегодня знаменательная для кино дата — 145 лет ДЭВИДУ ГРИФФИТУ, «Шекспиру киноэкрана». Он является не просто одним из режиссёров мирового кинематографа, он является главным, если не единоличным отцом десятой музы. Гриффит первый снял кино на территории Голливуда, первым начал системно и осознанно использовать крупный план и параллельный монтаж, он стоял у истоков первой условно независимой студии в Голливуде — United Artists.
Судьба была не слишком благосклонна к Гриффиту — лишь буквально пять из его пяти сотен фильмов были сняты после введения звука (1927). И в этот период его последних фильмов с ним уже не работала главная гриффитовская звезда — одна из самых интересных актрис мирового кинематографа Лилиан Гиш, покинувшая своего создателя ради Генри Кинга и Виктора Шёстрёма. Изобретатель киноискусства последние двадцать лет своей жизни ничего не снимал. United Artists окончательно обанкротилась в 1980-м, а в 1999 г. Премия Гильдии режиссёров лишилась имени Гриффита из-за обвинений в расизме его фильма «Рождение нации».
Почти лишённый чувства юмора джентльмен из Кентукки, подтянутый и неизменно строго одетый (Лилиан Гиш всегда звала его «Мистер Гриффит»), был человеком другой эпохи. Его сложно поставить в ряд со всеми великими режиссёрами-модернистами, озабоченными Мировыми войнами и революциями. Гриффит, один из немногих, кажется, всецело принадлежал XIX веку, он был сентиментальным романтиком, впитавшим дух классики и оставшимся ему верным до конца. Может, из-за этого ему не нашлось места в бурных кинематографических «Ревущих двадцатых».
Lillian Gish
Ровно 25 лет назад, в девяносто третьем, скончалась, не дожив полгода до своего столетия, первая леди американского кино и одна из самых ярких звёзд кино мирового — Лиллиан Дайана Гиш. Она сняла как режиссёр комедию «Моделируя собственного мужа» со своей сестрой Дороти в главной роли, но фильм, к сожалению, не сохранился, и Лиллиан мы знаем только как актрису.
На Бродвее она выступала в течение 63 лет — прошла весь путь от Елены Андреевны до Марины («Дядя Ваня» с её участием ставился в 1930 и 1973 гг.).
Карьера в кино для Лиллиан началась в 1912 г., а закончилась в 1987 г. — три четверти века она не сходила с экранов. Она была главной музой Дэвида Гриффита, от которого ушла к Виктору Шёстрёму, у которого сыграла главную роль в его главном американском фильме — «Ветер». Актриса отказывалась от баснословных гонораров, чтобы студия могла потратить эти деньги на производственные нужды и улучшить качество фильмов.
Лиллиан Гиш стала кумиром советских режиссёров двадцатых годов, Франсуа Трюффо посвятил ей «Американскую ночь». Она умела удивительным образом сочетать хрупкость и беззащитность (как у Дэвида Гриффита) с решительным жёстким характером (как у Чарльза Лотона в «Ночи охотника»). Неземная красотка умела стрелять лучше, чем заядлый охотник Джон Хьюстон — её научил обращаться с оружием Ал Дженнингс, бывший грабитель поездов с Дикого Запада.
Подлинная фея кино идеально воплощала классический тип голливудской звезды — женщины, которую невозможно представить себе на улице города, женщины, которая существует только в волшебной реальности киноэкрана.
«Broken Blossoms or The Yellow Man and the Girl», 1919.
«Сломанные побеги или китаец и девушка» — камерная драма Дэвида Гриффита. Лилиан Гиш играет дочь боксёра (Дональд Крисп), живущего в криминальном квартале — алкоголика и садиста, который регулярно бьёт её кнутом. О тяжёлой судьбе девушки узнаёт китаец (Ричард Бартелмесс), который держит неподалёку магазинчик. Он прибыл в страну европейцев, чтобы нести им учение Будды о миролюбии и ненасилии. Китаец укрывает девушку у себя, дарит ей красивую одежду, осыпает её цветами. Он платонически влюблён. Дружки отца несчастной прознают об этом. Отец возвращает дочь домой, разгромив предварительно дом китайца, где насмерть забивает несчастную. К нему врывается китаец, убивает злодея из револьвера, забирает тело девушки к себе домой, где закалывается.
Дэвид Гриффит о очередной раз доказывает, что умеет снимать, как крупномасштабные эпические постановки («Рождение нации», «Нетерпимость»), так и интимистские картины с минимальным количеством действующих лиц. «Сломанные побеги» начинаются неубедительно, как сентиментальная картина про несчастную девушку. В первой половине фильму не хватает подлинного драматизма и темпа. Зато после переселения главной героини к китайцу картина преображается. Во-первых, возникает резкий контраст между образом жизни девушки в двух её домах, что кстати, весьма выигрышно для звёздного статуса Лилиан Гиш. В мирных сценах она демонстрирует свою красоту, а в сценах скандалов с отцом — своё мощное драматическое дарование. Во-вторых, во второй половине фильма возникают нешуточные страсти и смертельные конфликты, которые значительно поднимают общий уровень картины. Гриффит не очень активно использует свои новаторские приёмы, позволяя зрителю сосредоточится прежде всего на эмоциях трёх своих героев. При этом он не забывает и о необходимой доле саспенса в фирменном параллельном монтаже. В результате зритель оказывается один на один с шекспировским финалом, в котором погибают все герои фильма и грустным выводом автора: борьба за мир и ненасилие закончилась кровавой резней и смертью маленького буддиста. Резкий финал, который испугал продюсеров, был по достоинству принят восторженной публикой, оценившей гуманистический посыл великого режиссёра.
«Intolerance», 1916. Д. У. Гриффит, работа над ошибками
Гриффит дал радикальный ответ критикам, обвинявшим его в расизме. Он снял второй трёхчасовой эпос, на этот раз полностью посвящённый теме нетерпимости людей друг к другу по самым разным причинам. Полностью фильм называется: «Intolerance: Love’s Struggle Throughout the Ages». В «Нетерпимости» Гриффит вложил в картину весь свой талант и выпустил подлинный шедевр немого кинематографа.
Сюжетной основой картины является тесное переплетение разбросанных во времени и пространстве четырёх историй человеческой ненависти к себе подобным. Падение Вавилона от рук Кира, когда жрецы Бела из ненависти к популярному при дворе Валтасара культу Иштар помогли Киру захватить город. История Иисуса Христа, распятого лицемерными фарисеями. Варфоломеева ночь, в ходе которой похотливый наёмник вырезает семью гугенотки, не отдавшейся ему. Ханжи из высшего света Америки начала двадцатого века, разрушающие бедную семью рабочих. Все эти трагичные истории объединяются кадрами вечной матери, качающей колыбель.
Четыре истории развиваются одновременно, хаотично сменяя друг друга. Внутри каждой истории также есть несколько переплетающихся сюжетный линий, одномоментно развивающихся. В общем, этакий параллельный монтаж в квадрате. Есть некоторая неравномерность, так Вавилону и нашим дня уделено гораздо больше экранного времени, чем Франции и древнему Израилю. Но ближе к концу все линии сплетаются в тесный, очень динамичный клубок, в котором мы одновременно наблюдаем зверские убийства католиков, крестный путь Спасителя, скачем на колеснице от персов и догоняем на автомобиле удаляющийся поезд. За этим следует единый, наполненный глубоким катарсисом, аллегорический религиозный финал, прославляющий всеобщую любовь.
В «Нетерпимости» Гриффит лучше стал работать с актёрами. Так выразительна игра звёзд «Рождения нации» Мэа Марш и Роберта Хэрона — семейной пары из американской истории. Правда, наёмник — главный злодей «Варфоломеевской ночи» после Екатерины Медичи, играет на уровне любительских поставновок Мельеса. Гриффт по-прежнему активно использует каше, снимая немыслимые сегодня вертикальные кадры и доходя вот до таких экстремальных кадрирований:
Вавилонские сцены сняты с практически невиданным размахом (До «Нетерпимости» был пеллум «Кабирия», но я его не стал смотреть). Гриффит выстроил в натуральную величину тронный зал Валтасара, по которому перемещается подвешенная к воздушному шару камеры, а прямо на улицах Голливуда воздвигли высоченную Вавилонскую стену для вот таких ярких сцен осады:
Фантастический, гуманистичный до последнего кадра, фильм, объединивший техничное мастерство великого режиссёра с постановкой глубоких морально-этических, общечеловеческих проблем!
«The Birth of a Nation», 1915. Скандальный эпос Гриффита
«Рождение нации» — прекрасный немой эпический фильм об Америке времён войны Севера и Юга (1861-1865). Сюжет строится вокруг жизни двух дружащих состоятельных семьи: южан Кэмеронов и северян Стоунманов. Война вынуждает встать их по разные стороны баррикад, уносит жизни их сыновей, не дает возможности породниться. Вслед за войной на Юг приходит так называемая Реконструкция. Негры не только уравниваются в правах с белыми, но и начинают притеснять последних, и что самое главное для сюжетной линии — покушаться на честь дочерей из обеих семейств. В результате сын Кэмерона Бен основывает Ку-Клукс-Клан, чтобы вернуть белым их права.
У фильма есть два значительных недостатка: очень сильно сдвинутые смысловые акценты (плохие негры угнетают хороших белых), и белые, загримированные под негров. Очень они комично смотрятся в любых сценах. Также по-прежнему нет единого экранного пространства.
Гриффит много использует в фильме каше — иногда по делу, иногда просто так. Ему удались батальные сцены. Снимал он их почти с высоты птичьего полёта, что придает кадрам сходство с живописью. Гриффит прекрасно умеет передавать нужное настроение — уважение к достойному противнику во время битвы, ужас людей, осаждаемых в избушке толпой озверевших негров, любовь молодых, гуляющих в роще с голубем, напряжённое бегство от чернокожего насильника, которое в одну минуту сменяет идиллическую прогулку девушки в сосновом бору.
В конце фильма дотоле статичная камера приобретает невиданное ранее движение — мы скачем вместе со всадниками Ку-Клукс-Клана. Такая неожиданная смена привычного ракурса съемки того времени усиливает впечатление от финала картины.
The Miser’s Heart 1911
Грабители сейчас будут выпытывать у скряги код от сейфа, выбросив девочку на верёвке из окна и поставив под верёвку свечку…
«Сердце скряги» впервые познакомило меня с «отцом кинематографа» — Дэвидом Гриффитом. Это уже практически полноценное кино в современном смысле слова. Камера ещё не двигается, нет звука. Зато возник нормальный монтаж, появилась деталь, параллельно развивается несколько сюжетных линий, объединяющихся в финале. Очень динамичный сюжет почти все 16 минут фильма держит зрителя в напряжении до самого «хеппи энда», который опять же, был введён в обиход Гриффитом.
Чего не хватает фильму, так это единого экранного пространства. В рамках одной сцены угол камеры не меняется, и разные помещения связаны только монтажом, что бросается в глаза.