Вторая часть фэпопеи «Война и мир» под названием «Наташа Ростова» ощутимо хуже первой. Сергей Бондарчук всё ещё не может найти нужный баланс закадрового текста. В первой серии он был обрывочен, возникал достаточно хаотично, не создавалось цельности приёма. Здесь же закадрового текста слишком много. Фильм начинается с достаточно сложного авторского текста на статичной картинке, и в дальнейшем его количество не уменьшается. Часто возникают длинные внутренние монологи героев, причем иногда прямо во время диалога, что странно смотрится. Впрочем, очень радует своей живостью и хорошей игрой Людмила Савельева, в этой серии она по-настоящему раскрывается. Запоминается грандиозная сцена первого бала. В остальном же серия слабее первой, с ощутимо более медленным темпоритмом, кое-где на грани затянутости. Да и из охоты можно было бы выжать побольше.
Метка: Sergei Bondarchuk
«Война и мир, часть 1», 1965. Сергей Бондачрук берётся за Толстого
«Война и мир» Сергея Бондарчука — эпическая постановка невиданных масштабов. Первая часть, вышедшая в 1965 году, охватывает события романа до встречи князя Андрея с дубом. Картина вызывает двоякое впечатления. С одной стороны фантастическая, уникальная операторская работа Анатолия Петрицкого. Он, конечно, не Сергей Урусевский, но работу проделал громадную. Для каждой сцены Петрицкий выбирает свой язык. Чинный бал снят статично, когда Николай Ростов скачет на лошади — камера скачет на лошади, когда Наташа Ростова бегает по дому, ручная камера бегает за ней, когда пьют гусары — камера заваливается. Петрицкий выразительно и с чувством снимает многочисленные пейзажи, очень здорово играет со светом и цветом и взмывает со своей камерой под облака. К этому надо добавить особую пластику и объёмность картинки с широкоформатной плёнки и какое-то немыслимое для отечественной плёнки качество цветопередачи. За размахом (выверенные интерьеры, гигантская массовка, детальное воссоздание быта) и внешним блеском кроется холодный академизм и иллюстративность. За строгой передачей сцен и монологов романа теряется жизненность происходящих событий, нет ощущения, что находишься внутри психологического романа. К тому же в фильме, мягко говоря, странный кастинг. Из молодёжи хороша только Людмила Савельева в роли Наташи Ростовой. Олег Табаков (Николай Ростов) — ещё куда ни шло, но Олег Ефремов в роли Долохова и Василий Лановой в роли Курагина — за гранью моего понимания. Анастасии Вертинской дали кроткую-короткую роль Лизы Болконской. Сергей Бонадрчук (Пьер Безухов) и Вячеслав Тихонов (Андрей Болконский) не подходят для своих ролей и прекрасно это, кстати, осознают. Особенно Бондарчук, который при всём своём колоссальном старании не может сыграть человека на двадцать лет моложе себя и другого психотипа. В итоге Пьер получился весьма специфичным. Зато Бондарчук сделал большой подарок любителям театра и привёл на экран таких мэтров, как Борис Захава (Кутузов) и Анатолий Кторов (князь Болконский). Вот на чью тонкую игру действительно приятно смотреть. Что касается батальных сцен, то в первой части их толком нет. Массовка красиво бегает по полям туда-сюда, но боя, как такового, нет. Монтажные приёмы в фильме (окно к окну, спина к спина) — на любителя.
«Серёжа», 1960. Дебют Георгия Данелия
«Серёжа» — дебютная полнометражная работа Георгия Данелия по повести Веры Пановой о пятилетнем мальчике (Боря Бархатов), в жизнь которого вошёл новый отец — председатель колхоза Коростелёв (Сергей Бондарчук). Мать Серёжи, страдающую от педагогических ошибок, играет Ирина Скобцева. Половину успеха картины составляет трогательная игра, хорошо подобранного и органично смотрящегося в кадре, обаятельного Бори Бархатова. На вторую половину приходится мастерство режиссёров в постановках сцен из детской жизни и операторская работа Анатолия Ниточкина, который с помощью ракурсов и субъективной камеры пытается максимально передать зрителю мировосприятие пятилетнего ребёнка. Местами откровенно слабый монтаж совершенно не портит впечатление от этого светлого детского фильма.
«Судьба человека», 1959. Дебют Сергея Бондарчука
Сергей Бондарчук дебютировал как режиссёр экранизацией повести М. Шолохова «Судьба человека» о простом воронежце по имени Андрей Соколов, который потерял в войну всю семью и здоровье и после всех лишений и страданий нашёл запоздалое счастье в усыновлении беспризорника. Сергей Бондарчук не только снял картину, но и исполнил в ней главную роль. Для дебютной картины «Судьба человека» — очень крепкое и основательное произведение. Всё-таки учителем Бондарчука был Сергей Герасимов и молодой режиссёр прекрасно справился с масштабной постановкой. Очень хорошо играет сам Бондарчук и Зинаида Кириенко в короткой, но яркой роли жены Соколова. Для финальных сцен подобран прекрасный обаятельный мальчик — Паша Борискин, на которого нельзя смотреть без умиления. Бондарчук достаточно чётко и ёмко изложил практически все основные события повести. Режиссёр вместе с оператором Владимиром Монахов используют огромное количество операторских приёмов — съёмки с самолёта, крана, ракурсные съёмки, активно используют светофильтры. Такой богатый арсенал выразительных средств, казалось бы, должен служить более глубокому погружению зрителя во внутренний мир и физические ощущения героя, но порой создаётся впечатление, что за играми с техникой несколько пропадают эмоции — очень уж технично сняты некоторые эпизоды. Тут, видимо, сказывается экспериментаторский порыв дебютанта, который прекрасно справился с экранизацией повести Шолохова. Фильм, в общем-то отражает именно то настроение, которое хотел передать автор.
«Отелло», 1955. Отечественный вариант классики У. Шекспира
«Отелло» Сергея Юткевича был почти так же хорошо принят в Каннах, как и предшествующий ему фильм Орсона Уэллса. Собственно говоря, у картин достаточно много общего. В обеих картинах визуальное режиссёрское мастерство довлеет над актёрской игрой. В отечественной экранизации она сильнее, чем у Уэллса, что особенно касается Сергея Бондарчука в главной роли, но всё-таки не достигает достаточно высокого уровня, чтобы полностью передать драматизм шекспировской пьесы (Ирина Скобцева — Дездемона, Андрей Попов — Яго, Владимир Сошальский — Кассио, Евгений Весник — Родриго). Сергей Юткевич, испытывающий несомненное влияние Сергея Эйзенштейна и Орсона Уэллса, усиливает атмосферу с помощью внешних эффектов — оригинальной подсветки (снятая в багрово-красных тонах сцена убийства), глубокого фокуса, интересных ракурсов, грамотного использования внешней среды (небо, бушующее море), прекрасных аутентичных декораций и красивой органной музыки Арама Хачатуряна. Как близок к серьёзной живописи вынесенный наверх обзора кадр с Отелло у трупа Дездемоны. Уэллс снял свой фильм на черно-белую плёнку, Юткевич снимал на не очень хорошую цветную, но мастерство оператора Евгения Андриканиса позволяет не обращать внимание не недостатки в цветопередаче. Юткевич не стал так сильно менять текст, как Уэллс, но картины при этом смотрятся примерно одинаково театрально. Уэллс выиграл в динамике, но не очень ощутимо. Впрочем, у Уэллса история мавра Отелло получилась более экспрессивная и мрачная.
«Молодая гвардия», 1948. Новое поколение советских актёров
Главным достоинством этого эпоса Сергея Герасимова о борьбе молодёжи против фашистов на оккупированных территориях является актёрский состав. Герасимов набрал в картину большое количество молодых актёров, которые отлично проявили себя в «Молодой гвардии» и в дальнейшем сделали хорошую карьеру. Для Инны Макаровой, Нонны Мордюковой, Вячеслава Тихонова, Сергея Бондарчука, Георгия Юматова, Клары Лучко и др. «Молодая гвардия» стала если не первой, то максимум второй или третей экранной работой, что, конечно, уникально. Сама картина достаточно неровная, растянутая, напряжённые, очень хорошо снятые эпизоды, вроде удивительно пластичного освобождения часовых в утреннем тумане, напряжённого концерта в момент поджога биржи труда или финальной казни молодогвардейцев, которой лишь немного мешает книжная пламенная речь Олега Кошевого, могут чередоваться со сценами, снятыми очень просто, а динамизм параллельного монтажа может вдруг споткнуться о излишне затянутый статичный диалог, как происходит в самом начале фильма. В общем, сжатие действия хотя бы до двух часов со ста шестидесяти минут явно бы пошло на пользу.