** Triple Agent, 2004. Adjudant de son Excellence

Triple Agent 2004
Dans son film avant-dernier, Éric Rohmer aborde un sujet historique. Il raconte l’histoire un peu modifiée de l’enlèvement du général des Armées blanches Evguéniï Miller (appelé dans le film général Dobrinsky et joué par Dimitri Rafalsky) par un double agent Nikolaï Skobline, un autre ancien général russe ayant émigré en France après la révolution (appelé Fiodor Voronin et joué par Serge Renko). En 1937, Fiodor habite à Paris avec sa femme grecque Arsioné (Katerina Didaskalou). La guerre approche, le gouvernement français tourne rapidement à gauche. Prudent et circonspect, le héros évite des conversations politiques avec ses proches et se méfie de ses voisins communistes. Il travaille dans une association tsariste de militaires russes blancs près de général Dobrinsky. Un jour, Arsinoé, aimant aveuglément son mari et lui faisant toute confiance, apprend par hasard qu’au lieu de Bruxelles, son mari, en fait, est allé à Berlin. Arsinoé soupçonne son mari d’avoir des liens avec les nazis, mais la vérité et le châtiment de la confiance s’avéreront plus terribles…

Triple Agent 2004
Ce beau thriller d’espionnage se déroule dans le style des meilleurs romans de John le Carré qui ne s’intéressait qu’aux émotions cachées de ses agents froides qui doivent souvent sacrifier des êtres chers. Au lieu du suspense de filatures et d’enlèvements, Rohmer se concentre sur les dialogues statiques de Fiodor où chaque mots peut être un mensonge. La caméra statique et neutre de Rohmer nous oblige à tirer des conclusions de manière indépendante et à analyser nous-même le comportement du héros sophistiqué et élégant de Serge Renko (parfois il parle russe, et pour les russes se sont les moments les plus drôles du film, parce que tous les autres acteurs, qui parle russe, fait ça sans accent). Evidemment, le réalisateur veut nous mettre en place d’Arsinoé, une douce femme au foyer, une peintre amateure qui au début ne veut pas et puis ne peut pas plonger dans le travail difficile et dangereux du mari. À propos, en réalité, la femme de Skobline était la célèbre chanteuse russe Nadejda Vinikova. Rohmer voudrait pousser ses héros de parler français chez eux, et il a changé la nationalité de l’héroïne.
Bien que le film soit rempli par les dialogues et presque par seulement les dialogues (parfois lourds en termes de nombre de faits historiques et de noms mentionnés), il est très dynamique. Rohmer saute facilement d’une scène de l’autre au milieu du dialogue et une quinzaine de fois il utilise les titres indiquant le mois et l’année de l’action. En outre, le réalisateur crée l’esprit de l’époque en réunissant ses cadres de fiction avec des cadres de vraies actualités des années 1930. En effet, il tourne une chronique, une chronique intime qui nous permet d’entrer l’appartement du héros et qui nous donne la possibilité de résoudre le secret de cet espion en lisant les moindres changements dans les émotions.
Le film est un peu démodé du point de vue du langage cinématographique (e. g. il est tourné en aspect académique), néanmoins cette histoire triste des temps d’avant-guerre a du charme esthétique.

*** 1917, 2019. Cours, le caporal, cours !

1917 2020 Sam Mendes
Selon le titre le huitième film de Sam Mendes est consacré à la Première Guerre mondiale. L’intrigue se déroule sur environ vingt-quatre heures de la vie du caporal William Schofield (George MacKay) qui doit étant accompagné par le caporal Tom Blake (Dean-Charles Chapman) distribuer d’urgence un ordre du général Erinmore (Colin Firth) au colonel MacKenzie (Benedict Cumberbatch). Le chemin passera par un no man’s land — le territoire juste laissé par les Allemagnes. Théoriquement il n’y a pas d’ennemi, mais qui sait quels dangers attendent les soldats. L’ordre doit être distribué vers le matin, parce que le colonel MacKenzie va commencer une contre-attaque, ne sachant pas que la retraite des Allemagnes est la partie d’un plan réfléchi il y a longtemps. En route la perte d’un camarade, un sauvetage d’une bébé et quelques échauffourées avec l’ennemi attendent notre héros.

1917 2020 Sam Mendes
Cinématographe, cinéma, kínēma (du grec) : le film, c’est un mouvement par sa nature. Réalisant ça, Sam Mendes a tourné un film n’ayant que le mouvement. La forme est très simple : un chemin du point A au point B. On peut nommer peu de films avec tel sujet. Même dans «Mad Max: Fury Road», composant aussi seulement du mouvement, il y a un retour. Même dans «Le salaire de la peur» il y a un moment de retour bien que très-très court. Chez Sam Mendes il n’y a pas presque de pause — la circulation commence dès le vrai début du film et nous captive et capture. C’est un forme cinématique facile à regarder et en même temps très difficile à tourner, parce que pour un mouvement perpétuel Sam Mendes utilise la technique du plan-séquence, plus précisément de deux : avant et après la perte de conscience de William imaginée pour sauter la plupart de la nuit. Bien sûr dans un film de guerre cher et complique c’est très difficile d’appliquer cette technique et donc Sam Mendes et Roger Deakins utilisent le montage caché comme dans «The Rope» ou «Birdman». Oui, le film est très éloigné de l’élégance du film d’Iñárritu, de sa possibilité de presser le temps et de saturer le film par les connotations. À la guerre il n’y en a pas, les dernières, — tu dois atteindre l’objectif, tu dois aider aux Français et tu dois tuer les Allemagnes qui n’évaluent pas la miséricorde. Le sujet est très simple, mais justement sa simplicité nous permet nous donner à cette attraction formaliste. Le style de Mendes qui est très proche aux jeux vidéo (ce n’est pas par hasard que le film est tourné par le studio de Steven Spielberg) attire le public et met chaque spectateur dans la peau d’un soldat. C’est très significatif que la première large du film coïncide au centenaire de la promulgation du traité de Versailles – la vrai fin de la Grande Guerre.
Ici, le chemin est linéaire, les dialogues sont assez primitives, la musique modeste ne se tait que pendant la mort de Tom Blake et la rencontre avec son frère. Il semble que Sam Mendes ait décidé de tourner un film plus simple que ses films sur James Bond. En fait on doit chercher le grain de cet œuvre dans les deux choses — le jeu de George MacKay et le travail de Roger Deakins. George MacKay se personnifie dans un soldat ordinaire avec telle réalité et force qu’il est devenu un personnage hors de temps. Son image élancée peut être imaginée dans n’importe quelle guerre de l’Europe depuis le début du Moyen Âge — parfois il semble que son personnage soit venu dans le film d’une miniature médiévale ou d’une peinture du Greco. George MacKay, taciturne, pensif et persévérant rejoue très facilement tous les autres acteurs, même Benedict Cumberbatch, qui a joué son épisode si platement que vous ne croyez pas que ce soit lui. Si George MacKay est un acteur peu célèbre maintenant, le génie de Roger Deakins est très connu. L’un des (sinon le plus) directeurs de la photographie les plus talentueux dans le monde, pour lui, avec ses quarante ans d’expérience, c’est difficile de nous vraiment étonner, mais en tous cas il a créé l’image très digne. Cela s’applique non seulement aux mouvements de caméra bien réfléchis et impressionnants mais à la décision de couleurs. C’est incroyable, comment Roger Deakins crée au début du film l’image assez monochrome — il utilise seulement des nuances du brun poussiéreux de l’uniforme de soldat et juste un peu de gris. Ensuite, pendant la nuit on a plongé le héros dans l’enfer, dans le monde du feu et de l’ombre (un jeu de couleurs répété à la fin de «Skyfall»). À la lumière de l’aube le caporal traverse les eaux noires de Styx et au fur et à mesure que le héros approche aux soldats britanniques, le vert, le couleur de la vie, remplit l’image. Pour peu de temps à propos — l’attaque va commencer et le blanc deviendra le couleur dominant, le couleur de la mort qui entourera un brave caporal.
Mais la mort ne peut pas être la fin de cette histoire. À la fin du film nous voyons de nouveau la vie — William s’assied sous un arbre entouré par l’herbe ondulant. Dans ce moment du silence et la pacification Sam Mendes par un geste élégant transforme la ligne dans le cercle, parce que le film a commencé par l’image de William asseyant sous l’arbre, parce que la vie continue au-delà de la mort et parce que ce n’est pas l’histoire d’un soldat abstrait, mais celle d’un grand-père de Sam Mendes.

P. S. Le 6 avril 1917, la journée de l’action, est le jour d’entrée en guerre des États-Unis. Pas si simple comme dans «Dunkirk» mais la présence et le rôle des États-Unis est déposé.

«The Sisters Brothers», 2018. И первые станут последними

Brothers Sisters
В 2018 году французский режиссёр Жак Одиар, недавно получивший Золотую пальмовую ветвь за остросоциальную драму «Дипан», неожиданно выпускает в прокат вестерн под названием «Братья Систерс», что дословно переводится как «братья Сёстры». Чарли (Хоакин Феникс) и Элай (Джон Си Райли) Систерс — хладнокровные наёмные убийцы, бьющие без промаха. Они работают на серьёзного человека из Орегона по прозвищу Командор (Рутгер Хауэр). Командор приказывает им убить некоего старателя Хермана Уорма (Риз Ахмед), который якобы что-то украл, и по следу которого идёт нанятый Командором интеллигентный сыщик Джон Моррис (Джейк Джилленхол). Пока грозные убийцы добираются из Орегона, попутно отстреливаясь от всякого сброда, решившего присвоить себе славу «убийц братьев Систерс», Моррис ловит Уорма и выясняет, что старатель открыл химический способ подсвечивать в воде горных ручьёв золото. Уорму удаётся убедить Морриса в том, что Командору нужен лишь этот секрет, который Чарли Систерс должен будет выведать у него с помощью пыток, а некая кража, совершённая Уормом — это лишь предлог. Переманив Морриса на свою сторону, Уорм находит подходящий участок земли для постройки запруды. Более того, Уорму с Моррисом удаётся убедить прибывших во всеоружии братьев, что добывать золото лучше, чем всю жизнь работать убийцами на Командора. Увы, жадность Чарли вкупе с ядовитостью химического средства приводит к трагедии — Моррис и Уорм погибают, а Чарли теряет свою правую руку. Между тем, за братьями выезжают наёмники Командора, который прознал про их предательство…

Brothers Sisters
Глобально вестерны можно поделить на две большие и неравные группы — в одних эпоха Дикого Запада ещё открыта и мы видим лишь эпизод, на смену которому рано или поздно придут подобные, в других показан конец Дикого Запада и вымирание вольных стрелков и лихих бандитов. К первым относятся «Дилижанс» Джона Форда и «Дикая банда» Сэма Пекинпа, ко вторым — «Человек, который застрелил Либерти Вэланса» того же Форда, «Человек с Запада» Энтони Манна и «Братья Систерс». Жак Одиар из своего французского далека не лезет на территорию классического вестерна, однако вполне готов показать закат эпохи и смену времён. Более того, почти в традициях спагетти-вестерна, Одиар, взяв американских актёров, даже не поехал на исконную территорию жанра, отсняв поэтические пейзажи у себя дома во Франции и в соседней Испании. В своём полуфантастическом фильме режиссёр показывает, как навсегда уходит эпоха кольта. Агрессивный Чарли Систерс, застреливший своего отца, является пережитком прошлого — единственным делом жизни для него является стрельба из револьвера, которой он овладел в совершенстве. Однако, это не является чем-то уникальным — гораздо более мягкотелый и сентиментальный Элай, также бьёт без промаха и с лёгкостью выходит победителем из перестрелок с превосходящими силами противника. Принципиальная разница между ними состоит в том, что Элай готов меняться, а ригидность его младшего брата не оставляется шансов Чарли на успешную жизнь в условиях, когда фронтир уступит место полноценным границам, а в землях Дикого Запада воцарится закон и порядок. Неслучайно и очень символично, что в катастрофе на прииске Чарли теряет правую руку — свой рабочий инструмент убийцы, который больше не будет нужен. В соответствии с ключевой идеей фильма выстраиваются и мизансцены — насилие по большей части показано очень условно или вынесено в закадровое пространство, а самыми выразительными сценами становятся кадры знакомства Элая с только что достигшими Западного побережья благами цивилизации, такими как зубной порошок, пользу от которого Элай не сразу может оценить, однако раз за разом использует в отличие от своего брата. Элай настолько опережает своё время, что от него даже сбегает проститутка, шокированная его излишним для борделя романтизмом.
В первом в истории англоязычном вестерне, снятым французским режиссёром, нет ярких перестрелок и красочных погонь где-нибудь в Долине монументов. Представитель старого мира, не знавшего фронтира с незапамятных времён, Одиар с лёгкой иронией пытается найти путь, с помощью которого можно грубых убийц превратить в членов нормального гражданского общества с новыми представлениями не только о морали и законности, но и о гигиене. Ближе к концу фильма взгляд автора становится всё более серьёзным и одним из главных украшением картины становится трогательный финал с возвращением к маме (Кэрол Кейн с ружьём в руках выглядит точно как реинкарнация Лилиан Гиш из «Ночи охотника»). Начав с убийства отца, братья Систерс пришли к осознанию необходимости дома, невозможного для классического героя вестерна (вспомним легендарный уход вдаль Итана Эдвардса в «Искателях»). Превращение агрессивного пассионария в оседлого жителя порой занимало десятилетия, Одиар же уложился ровно в два часа.

«La vie d’Adèle — Chapitres 1 et 2», 2013. Голубая монохромия

La Vie d'Adele 2013
Принёсший Абделатифу Кешишу Золотую пальмовую ветвь фильм «Жизнь Адель — главы 1 и 2» базируется на французском графическом романе Жюли Маро «Синий — самый тёплый цвет». Синий — это цвет волос загадочной Эммы (Леа Сейду), которую мимолётом видит на улице родного Лилля старшеклассница Адель (Адель Экзаркопулос). Адель находится на сложном жизненном этапе — она пытается разобраться в своей сексуальности — пробует встречаться с парнем классом старше, пробует целоваться с одноклассницей. Однако эти вспышки влечения обрываются — и Адель вымещает энергию на акциях протеста, много ест, много курит, много плачет, а по ночам к ней приходит в постель таинственная незнакомка (у которой в комиксе синие не только волосы, но и руки).
Наконец, Адель случайно забредает в лесбийский бар, где испуганно отшивает липких поклонниц, почувствовавших молодую кровь, а потом неожиданно сталкивается с обладательницей лазурной шевелюры. Зовут прекрасную фею Эмма, она рисует, изучает искусство в университете и живёт на совершенно другом социальном уровне, нежели простая семья Адель, обитающая на окраине города. На следующий же день Эмма приходит встретить Адель из школы. Роман девушек вызывает возмущение как в среде подруг Адель, так и дома (хотя Кешиш вырезал вторую эмоциональную гомофобскую сцену в фильме). Влюблённые переселяются к Эмме, где Адель становится моделью для своей подруги.
Через несколько лет Адель работает воспитателем в детском саду. Она не может найти общего языка ни с коллегами, которых игнорирует, ни с богемными друзьями Эммы. Между девушками растёт отчуждение, и в результате Адель срывается — проводит пару ночей с парнем с работы, что приводит к неукротимому гневу Эммы, мгновенно выставляющей девушку за дверь. Эмма и Адель несколько раз общаются после разрыва, но очевидно, что отношений у них больше никогда не будет, хотя очевидно, что в сердце Адель зияет огромная дыра, которую невозможно заполнить.

La Vie d'Adele 2013
Трёхчасовой фильм Кешиша переполнен живыми, неподдельными эмоциями. Картина практически целиком построена исключительно на крупных планах, так что переживания героев океанической волной обрушиваются на зрителя и практически не дают ему передохнуть. Лишь изредка, даже не в каждой сцене, режиссёр выпускает нас на свободу более общих крупностей. Органика Адель Экзаркопулос действительно завораживает — обаятельная девушка настолько правдива в своей вечной растрёпаности и отсутствии косметики и настолько способна передавать колоссальную гамму тончайших переживаний своей героини, что только на её крупный план можно смотреть без отрыва часами. Для этой пышущей жизненной силой старшеклассницы, конечно же, не подходит мрачный финал оригинального литературного произведения. Отсюда и логичная смена имени героини с выдуманной Клементины на настоящее имя актрисы — Адель.
Крупный план, как известно обезличивает, оставляет на экране лишь движения души, выраженные через физиогномику. Именно это и позволило Бергману так слить воедино лики своих актрис в «Персоне». У Кешиша есть одна деталь, которая даже на крупных планах позволяет разделить героинь по социальному статусу, подчеркнуть инаковость Эммы по отношению к рабочему миру Адель — это, конечно же, цвет волос. Да, лазурь пропадёт во второй половине фильма, но это будет уже не так важно, ибо родными существами героини так и не стали. Эмма — дитя богемы, она ищет не столько любящего человека, сколько партнёра, который позволял бы ей черпать из отношений вдохновение для своих работ. Бурный роман с Адель даёт Эмме эмоциональный толчок, на волне которого она начинает активно писать и делает выставку, но дальнейшая жизнь требует новой музы. Поэтому-то разрыв и происходит настолько стремительно для Адель, которая мечтает о семье и детях (парадокс, но семью и ребёнка в итоге обретает именно Эмма). Союз высшего класса с низшим был лишь мимолётным заигрыванием. Когда творческая интеллигенция получила то, чего хотела, наигралась со своей куколкой, она безжалостно отбрасывает рабочий класс и оставляет его у разбитого корыта — ведь на том срезе общества, где обитает Адель, лесбийские отношения не в чести.
Одной из замечательных метафор противопоставления двух миров, помимо волос Эммы, становится еда. Адель часто и с удовольствием потребляет пищу, будь то жирное мясо, которым она перекусывает в парке или ярко-жёлтые домашние спагетти, которые девушка уплетает за обе пухлые щёчки, с наслаждением слизывая своим хищным язычком соус с лезвия ножа. На крупных планах подобный ужин приобретает особую выразительность. Для любительницы дешёвой ветчины единственной нелюбимой едой являются, как ни странно, устрицы. И именно устрицы вынуждена есть Адель за первым ужином в кругу семьи Эммы. Пищащие моллюски — символ страстной любви и богемной жизни, к которой Адель пытается привыкнуть, но у неё так ничего и не получается. В финальной сцене девушки словно меняются местами и Адель выглядит белой вороной в своём платье цвета яркой лазури на открытии выставки Эммы, уже давно не красящей волосы.
23 мая 2013 г. в Каннах состоялась премьера фильма, а шестью днями ранее во Франции приняли закон об однополых браках, который в чём-то и мог бы помочь героиням, но уж точно бы не спас, ибо красивая и чувственная история Кешиша гораздо шире, чем просто история двух юных лесбиянок.

«Three Musketeers», 1973. Закулисье

Three Musketeers 1973
«Три мушкетёра» Ричарда Лестера представляют ироничный взгляд британцев на бессмертный роман Александра Дюма. Лестер собрал в своём фильме довольно «звёздный» состав: Майкл Йорк играет Д’Артаньяна; Оливер Рид, Фрэнк Финли и Ричард Чемберлен — Атоса, Портоса и Арамиса; а возлюбленную главного героя играет Ракель Уэлч. В роли Рошфора — вечный злодей британского кинематографа середины века Кристофер Ли, в ролях Ришелье и Миледи двое американцев: Чарлтон Хестон и Фэй Данауэй. Джеральдина Чаплин появляется на экране в образе королевы Анны Австрийской. При таком составе исполнителей продюсер Александр Салкинд решил сэкономить на гонорарах и снял такое количество материала, которого ему хватило на два отдельных фильма: «Три мушкетёра» и «Четыре мушкетёра» (1974).

Three Musketeers 1973
Если «Три мушкетёра» Джорджа Сидни были образцом прилизанного голливудского гламура, то «Три мушкетёра» Ричарда Лестера балансируют на грани натурализма. Эти два фильма находятся на противоположных полюсах и относятся друг к другу как половинки злосчастной портупеи Портоса. В рассматриваемой картине во всей красе представлена непритязательная сторона жизни высшего света Франции начала XVII в. Герои ходят в поношенных костюмах, дерутся на задних дворах и кухнях, а едят в грязных харчевнях. Лестер изображает мушкетёров не столько благородными рыцарями, сколько пройдохами и пропойцами. На экране яркими красками нарисован низкий уровень их быта — изнанка красивой мушкетёрской жизни. Соответственным образом и изменены многие драки, которые далеки от изящного фехтования и наполнены оригинальными комедийными гэгами, вытащенными из межстрочного пространства романа. В выбранную авторами стилистику повествования отлично вписывается и чересчур сексуальная Констанция.

«Il buono, il brutto, il cattivo», 1966. Завершение трилогии Серджио Леоне

Il buono, il brutto, il cattivo 1966 Sergio Leone Eli Wallach Clint Eastwood Lee Van Cleef
«Хороший, плохой, злой» — последний фильм Серджио Леоне, главным героем которого является безымянный стрелок в исполнении Клинта Иствуда. На этот раз его зовут «Блондинчик». Он всё также шляется по прериям в поисках шального заработка, на этот раз в эпоху войны Севера и Юга. Например, он раз за разом сдаёт властям бандита Туко (Эли Уоллах), получив награду, спасает его из петли. Потом, впрочем, бросает Туко в пустыне, поняв, что цена за него перестала расти. Третьим героем фильма является некий охотник за головами по прозвищу «Ангельские глазки». Он не менее, а может быть, даже более циничен, чем первые двое. Персонаж Ли ван Клифа далёк от романтичного и аристократичного полковника из фильма «На несколько долларов больше». Разными путями герои узнают о существовании огромного клада — украденной казны Конфедератов. «Блондинчик» знает могилу, в которой закопано золото, а Туко и «Ангельские глазки» — название кладбища. Только вместе они смогут найти клад, а потом разделить его с помощью кольтов.

Il buono, il brutto, il cattivo 1966 Sergio Leone Eli Wallach Clint Eastwood Lee Van Cleef
Вершина долларовой трилогии, «Хороший, плохой, злой» заметно отличается от предыдущих фильмов Леоне. События происходят в эпицентре кровопролитной войны, и это придаёт картине некоторую глубину, которой так не хватало первым двум фильмам. Большинство самых интересных моментов в фильме связаны именно с различными аспектами восприятия войны героями и режиссёром, поднимаются хоть сколько-нибудь значимые проблемы, что приятно, на фоне стандартного отсутствия характера у двух главных героев. Про Туко разговор особый — Эли Уоллах сыграл свою роль с потрясающим магнетизмом и мастерством, перетянув на себя львиную долю внимания и зрительских симпатий. Именно его хитрый и крайне лицемерный мерзавец единственный, по сути, кто представляет хоть какой-то психологический интерес.
«Хороший, плохой, злой» — кино, в первую очередь, развлекательное, как и первые два фильма. С этим связана его длительность и некоторая аморфность сценария — некоторые сцены сняты просто для красного словца, и фильм легко мог бы идти на час меньше, что придало бы ему большего драматизма и плотности. Речь тут не идёт о намеренных ретардациях, которые, как правило, Леоне удаются. Фильм чётко распадается на череду эпизодов, большинство из которых, даже весьма жестокие, вызывают чаще улыбку. Отдельные эпизоды хороши сами по себе: монолог пьяного капитана северян, вынужденно убивать своих людей на защите никому не нужного моста; финальная тройная дуэль, выросшая из схожего финала в «На несколько долларов больше»; Туко в оружейном магазине (сцена не так принципиальна для сюжета, но ярко сыграна); шутка с синими мундирами, ставшими серыми из-за грязи; Туко, убивающий киллера, во время принятия ванны (очень честная сцена на фоне частых театральных разговоров, идущих ещё из нелепого финала «За пригоршню долларов»). Но цельной глубокой картины, подобно вестернам того же Джона Форда, не получается. Есть забавный развлекательный вестерн с удивительной музыкой Эннио Мориконе, придающей ему особую атмосферность и компенсирующей отсутствие лиризма.

P. S. На картину сильное влияние, вплоть до прямых цитат, оказал классический гангстерский фильм Уильяма Уеллмана «Враг общества».

«Per qualche dollaro in piu», 1965. Второй фильм «долларовой» трилогии Леоне

Per qualche dollaro in piu 1965 Sergio Leone Clint Eastwood Lee Van Cleef Klaus Kinski
«На несколько долларов больше» — условный сиквел успешного вестерна Серджио Леоне «За пригоршню долларов». Тот же самый ковбой, что и в первом фильме, на этот раз выступает под именем Монко («однорукий»), потому что любит всё делать одной рукой, держа вторую под пончо (прямо как герой Спенсера Трейси в фильме «Плохой день в Бэд Роке»). Объединившись с охотником за головами полковником Дугласом Мортимером (Ли ван Клиф), Монко пытается обезвредить банду «Индейца» (Джан Мариа Волонте). Для этого оба храбреца внедряются в банду, чтобы развалить её изнутри. У Монко причины чисто меркантильные, Мортимер же движим личной обидой на «Индейца».

Per qualche dollaro in piu 1965 Sergio Leone Clint Eastwood Lee Van Cleef Klaus Kinski
Жадные до денег продюсеры вынудили Серджио Леоне снят второй подряд «спагетти-вестерн» с Клинтом Иствудом. Проблемы первого фильма полностью сохранились: театральность, весьма средняя операторская работа и убогая драматургия, напрочь лишённая психологизма. Здесь, правда, виноват не только Леоне и публика, проголосовавшая за такой тип вестерна своими деньгами, а отчасти, Акира Куросава. В процессе написания сценария для «Телохранителя» он выкинул из остросюжетного романа Дэшила Хэммета лучшее, что в нём есть: внутренний драматический конфликт Оперативника, который с ужасом наблюдает за своим превращением в хладнокровного убийцу, и от которого отворачиваются коллеги. Колебаний лишён герой Тосиро Мифуне, соответственно, и в ремейке Леоне «За пригоршню долларов» герой Клинта Иствуда получился крайне однобоким. На пару ему лишён колебаний в этом фильме и полковник Мортимер. Впрочем, для актёра, уже давно не снимавшегося в кино, а ранее появлявшегося преимущественно в мелких эпизодах, Ли ван Клиф отыграл неплохо. Великолепная музыка Эннио Мориконе и некоторые попытки режиссёра придать событиям лиризм фильм не спасают. Правда, в фильме очень хороший подбор актёров на второстепенные роли, не говоря уже о Клаусе Кински в роли горбуна из банды «Индейца».

«Chimes at Midnight», 1965. Орсон Уэллс в третий раз ставит У. Шекспира

Chimes at Midnight 1965 Orson Welles Jeanne Moreau John Gielgud Fernando Rey
«Полуночные колокола» — фильм Орсона Уэллса о сэре Джоне Фальстафе, персонаже трёх пьес Уильяма Шекспира. Уэллс сыграл в картине главную роль. В фильме показана его вольная, наполненная бахвальством жизнь с друзьями в лондонском борделе во времена правления Генриха IV (Джон Гилгуд) вместе с наследником престола принцем Уэлльским (Кейт Бакстер), будущим Генрихом V, участие в битве при Шресбери и смерть в забытьи после коронации Генриха V.

Chimes at Midnight 1965 Orson Welles Jeanne Moreau John Gielgud Fernando Rey
Под занавес своей режиссёрской карьеры Орсон Уэллс меня, как обычно, обрадовал и удивил. Удивил не достоверностью передачи средневековой жизни, не тем, что его барочный стиль здесь был достаточно сдержанным, не прекрасной собственной актёрской игрой, ради которой он сел на диету (!), и не подбором себе достойных партнёров. По-настоящему, он удивил меня сценой битвы при Шресбери. Композиционно она занимает центральное место в картине. На 1965 год это одна из лучших, если не лучшая виденная мной рукопашная батальная сцена в мировом кинематографе. Эпические битвы, которые до этого можно было увидеть у Дэвида Гриффита, Сергея Эйзенштейна, Лоуренса Оливье, Сергея Васильева или Стэнли Кубрика в основном страдают от таких вещей, как формализм, строгая постановочность и театральность. Разве что у Акиры Куросавы этого нет. Но Куросава традиционно использует длиннофокусную оптику, а Уэллс любит широкий угол и бросает трупы прямо на камеру, в лицо зрителю. Уэллс показывает сражение жёстко, дёрганно, обрывочно, с грязью и туманом, умело чередуя ракурсы. В его битве нет постановочной строгости, он напрямую погружает зрителя в хаос кровавого и серого боя без правых и виноватых.

«Per un pugno di dollari», 1964. Итальянский ремейк фильма Куросавы

Per un pugno di dollari 1964 Sergio Leone Clint Eastwood
«За пригоршню долларов» Серджио Леоне — довольно близкий к оригиналу ремейк фильма Акиры Куросавы «Телохранитель». Действие фильма перенесено на границу США и Мексики (точнее, фронтир). Получился своеобразный бумеранг — ведь фильм Куросавы снят в стилистике, близкой к вестернам. Немногословный стрелок по имени Джо (Клинт Иствуд) кольтом и добрым словом, причём больше словом, избавляет сонный городок от двух банд: торговцев оружием и бутлегеров.

Per un pugno di dollari 1964 Sergio Leone Clint Eastwood
«За пригоршню долларов» — первый из «спагетти-вестернов», который добился широкой известность и был очень успешен в прокате. Не знаю, что заставило Серджио Леоне делать практически буквальный ремейк, копировать у Куросавы сюжет и целые кадры. При том, что «Кровавая жатва» Дэшила Хэммета — роман чрезвычайно богатый на сюжетные ходы, и мог бы дать почву для сценария ещё нескольких фильмам. В целом фильм Леоне слабее. Цвет подчеркнул натурализм насилия и при этом далеко увёл ремейк от изящества оригинальной чёрно-белой операторской работы Казуо Миягавы. Фильм более театрален (особенно финал), менее выразителен в плане персонажей (Клинт Иствуд при иконографичности созданного образа и мощнейшем обаянии, как актёр проигрывает Тосиро Мифунэ). Единственное, где Леоне сыграл на равных — это в музыке. Саундтрек Эннио Морриконе заслуживает высокой оценки. Со всех остальных точек зрения оригинал гораздо лучше и серьёзнее. При этом совершенно не удивляет тот факт, что Куросава на судебной тяжбе с Леоне по поводу плагиата заработал больше денег, чем на своём фильме.

«Viridiana», 1961. Золотая пальмовая ветвь Луиса Бунюэля

Viridiana 1961 Luis Bunuel Francisco Rabal Fernando Rey
Послушницу Виридиану (Сильвиа Пиналь) просят перед постригом навестить своего дядю дона Хайме (Фернандо Рей), сделавшего недавно крупное пожертвование на благо монастыря. Дон Хайме живёт практически в одиночестве в огромном поместье. Его жена умерла в день свадьбы, поэтому перед отъездом Виридианы он обращается к девушке с просьбой надеть подвенечный наряд покойной. Он предлагает племяннице выйти за него замуж, а после её решительного отказа опаивает её ядом с помощью своей экономки и любовницы Рамоны. Дон Хайме уложил Виридиану в позу покойницы, но совладал со своим вожделением, и не тронул девушку. До монастыря Виридиана на следующий день не доехала — её вернуло известие о самоубийстве дяди.
Виридиана порывает с монастырём и поселяется в поместье вместе с незаконным сыном дона Хайме — Хорхе (Франсиско Рабаль). Хорхе — недоучившийся архитектор. Он хочет привести поместье в порядок, заняться сельским хозяйством. Виридана же на свою долю наследства устраивает в доме приют для нищих. В день, когда хозяева отлучились, нищие закатили в господской гостиной пир, в ходе которого побили дорогую посуду, а потом избили вернувшегося раньше времени Хорхе и попытались изнасиловать Виридиану. Заканчивается фильм тем, что Виридиана и Рамона начинают жить с Хорхе шведской семьёй.

Viridiana 1961 Luis Bunuel Francisco Rabal Fernando Rey
«Виридану» в первую очередь отличает от большинства других фильмов Бунюэля особая красота кадра, которой обычно режиссёр уделяет недостаточно внимания (оператор Хосе Агуайя). В остальном же эта сюрреалистическая притча с ярким антирелигиозным посылом прекрасно вписывается в творчество Бунюэля. Режиссёр иногда метафорично, а иногда напрямую высказывает собственные взгляды на праведный образ жизни с точки зрения католической церкви. Разгромив в «Назарине» евангельское смирение, на этот раз Бунюэль громит церковную меркантильность и необдуманное милосердие к падшим, которое лишь развращает их и приводит к дьявольской «Тайной вечере». Забавный эпизод из фильма — Хорхе ругает Виридиану, считая, что всех убогих не спасти, а сам выкупил из жалости у крестьянина собаку, которую тот привязал за шею к быстро едущей повозке, не замечая, что так поступают все местные жители. В «Виридиане» прекрасный подбор актёров на главные роли и яркие, брейгелевские, нищие.
Несмотря на уступки цензуре, фильм на многие годы был запрещён в Испании.